Боевой расчет «попаданца» - Страница 102

102

А третий раз, плюнув на дороги, ломанулся прямо через лес в противоположную от ворот сторону, стараясь выдерживать направление по солнцу. Приблизительно через час я понял, что элементарно заблудился. Остановившись, прислушался и сквозь шум листвы услышал, как мне показалось, шум проезжавшей машины. Минут через десять я вышел к довольно оживленному, по местным меркам, шоссе. Это означало, что каждые три-пять минут по нему в ту или другую сторону проезжала машина. Среди них попался даже сто первый ЗиС. Большой, черный и вальяжный, он прокатил мимо, покачиваясь на мягких рессорах и поблескивая хромом бампером, стеклом фар и салона.

Попытка пройти вдоль дороги быстро завершилась — приходилось постоянно прятаться от проезжавших машин, да и время уже начало поджимать. Пришлось возвращаться. Естественно, мимо нужного объекта я промахнулся, вышел к грунтовке и свернул не в ту сторону. В довершение всех неудач, чуть не попался на глаза велосипедистке. Буквально в последний момент я заметил ее и успел упасть в придорожный кювет, ветки кустов, растущих со стороны леса, прикрыли меня от взгляда девушки. На боку у нее висела большая черная сумка, видимо, я повстречался с местной почтальоншей.

Короче, проходил я часа четыре, а то и больше. Под проволокой пролез благополучно, спрятал средства преодоления периметра, но на подходе к дому столкнулся с младшим мордоворотом.

— Ты это где шлялся?

— И это вместо «здравствуйте»? Культурные люди сначала здороваются.

— Ты мне зубы не заговаривай! Я спрашиваю: ты где был?

— Да так, гулял. Лес, птички, грибочки, ягодки. Опять же воздух свежий, для здоровья полезный.

Младший наконец понял, что я над ним издеваюсь, и набычился.

— А ты помнишь, что тебе за периметр выходить запрещали?

— А ты помнишь, куда я тебя с твоим запретом послал?

— Ах ты!

От ручищи мордоворота я увернулся и вскинул кулаки, готовясь отразить следующую атаку. Справиться с таким амбалом я не надеялся, но отступать было поздно. Поединок, впрочем, не состоялся. Младший извлек из кармана ТТ и демонстративно передернул затвор.

— А ну пошел!

Ствол пистолета дернулся в направлении входа.

— Не рискнешь.

— А ты попробуй.

Я посмотрел ему в глаза, и пробовать как-то расхотелось. Не убьет, конечно, но ляжку прострелить может вполне, а это очень больно.

— Ладно, твоя взяла.

Направляясь к двери, я слышал за спиной его сопение. Запор на двери моей камеры лязгнул, отрезая меня от солнца, свежего воздуха и свободы. Прямо в сапогах я плюхнулся на кровать. Допрыгался! И так ничего толком не узнал, а теперь уж подавно не получится. Долго досадовать на себя не удалось, запор опять лязгнул, и на пороге возник сам Джеймс-Гарри в сопровождении младшего.

— Вы меня разочаровали.

— А вы и не барышня, чтобы я вас очаровывал.

— Хорошо, скажем так, вы злоупотребили моим доверием.

— Подумаешь, за периметр вышел! С кем я там мог общаться? С медведями?

— Здесь нет медведей, — выдал справку Гарри, — и вы отсутствовали не меньше двух часов. Поэтому я вынужден принять меры.

И ушел. А я остался. Похоже, все одиннадцать оставшихся дней придется мне провести под замком, точнее, под запором.

Так и получилось. За десять дней отдохнул, отоспался, отъелся, морда опять округлилась, вроде даже животик наметился. Дальше туалета не выпускали, ничего нового узнать не удалось, реального плана дальнейших действий не было, да и не удалось бы ничего предпринять — следили за мной строго. Короче, полный провал по всем направлениям, оставалось только покориться судьбе. Во второй половине решающего одиннадцатого дня в мою камеру заглянул старший мордоворот.

— На выход!

Зачем на выход? Могли бы и сами сюда прийти и на месте приговор объявить. Однако делать нечего, пришлось идти. Старший привел меня в ту же импровизированную комнату для допросов. Там меня ждал только один полковник, и рожа у него была подозрительно довольной, так и захотелось по ней съездить, но руки мне сковали за спиной, учли предыдущий опыт.

— Ну, как отдохнули? — не без ехидства поинтересовался полковник.

— Вашими молитвами, — ответил я, — ты лучше скажи, про Сергея что-нибудь узнал?

Он как-то сразу скис.

— Узнал.

Я только один вопрос задал:

— Когда?

— Да сядь ты. Поздно уже. Четыре дня назад.

Вот и все, в душе образовалась пустота, даже дальнейшая судьба стала мне безразлична. Пауза затягивалась. Первым решился нарушить молчание полковник.

— Зато с твоим делом все в порядке — никаких отклонений, даже в малейшей степени, от естественного хода истории не обнаружилось.

Он зашуршал бумагами на своем столе, нашел нужную.

— Вот. «Вероятность хронокатаклизмов вследствие пребывания фигуранта в прошлом с сорок первого по сорок второй исчезающе мала».

Закончив цитировать документ, посмотрел на меня.

— Так что, как говорится, в свое время с чистой совестью.

— Подожди, подожди. Это что же выходит: я тут больше года проторчал, четыре танка подбил, жизнью рисковал, и все зря? В грязи по самые… по самые… по колено! Вшей кормил! А в результате? Что был, что не был, никакой разницы?

Полковник-майор пожал плечами.

— Выходит, зря, к вашему счастью. А насчет последствий не обольщайся, ты сделал не больше, чем любой другой сержант на твоем месте.

— И к вашему тоже, а то бы еще не один год за мной хвосты подчищали.

— Это так, — согласился полковник, на какое-то время в нем вдруг прорезался простой парень, его вдруг потянуло на откровенность, и он опять съехал на «ты», — а знаешь, у нас тут случай в прошлом году был. Нашли мы танк, редкий, кавэ два из первых серийных. Он во время марша сломался, экипаж его бросил, а там ремонта на десять минут. Проверили, нигде он больше не всплывал, ни в каких сводках или документах не упоминался. Место глухое, неприметное, короче, идеальный вариант. Решили мы его прихватить, открыли портал, подогнали технику, все как обычно, тащим, а он ни с места. Как будто к земле прирос!

102